В детстве я всё лето проводила в деревне у бабушки. Какая это была благодать! Просыпаться каждое утро на огромной мягкой перине, когда лучистое солнышко заглядывало в окно, слушать песни петухов и предвкушать новый яркий день, полный приятных впечатлений!
Именно в этой деревне жила моя лучшая подруга, Наташа, и мы, не видясь долгих девять месяцев, не расставались летом ни на день, рассказывая друг другу, что произошло с нами за зиму, играя в обычные ребячьи игры.
В тот день мы как обычно играли на улице возле дома моей бабушки. Вечер как всегда наступил незаметно, и бабушка уже в который раз позвала меня домой. Мы с Наташей попрощались как всегда "до завтра" и разошлись по домам. Наташа жила совсем рядом, через два дома. Живой я её больше никогда не видела. До дома моя подружка так и не дошла.
Рано утром меня разбудила взволнованная бабушка, рядом стояла мама Наташи. От них я узнала, что Наташа пропала, не вернулась вчера домой, что её искали всю ночь и не нашли. Милиция опрашивала соседей, жителей деревни... Одна бабуська сказала, что видела темноволосого мужчину, который долго наблюдал из-за кустов за нами, пока мы беспечно играли на лужайке возле бабушкиного дома. Две женщины видели, как Наташа шла за руку с незнакомым мужчиной в противоположную от её дома сторону, к концу деревни. Вопрос - почему они не остановились, не поинтересовались, кто этот мужчина и куда он ведёт на ночь глядя маленькую девочку, - до сих пор меня мучает. Но это было в далёкие советские времена, когда в деревнях даже на ночь не запирали двери, а о маньяках-душегубах и не слышали.
Был объявлен всесоюзный розыск. Родители Наташи в отчаянии бегали по бабкам, которые в один голос говорили, что их дочь жива, одна даже сказала, что видит её в цыганском таборе и ей там хорошо. Но время шло, а Наташу так и не нашли. Надежда её родителей увидеть свою дочь живой таяла с каждым днём. Надеялись хотя бы найти её тело, чтобы похоронить по-христиански и поплакать на её могилке.
Однажды ночью снится мне сон. Подходит Наташа к моей постели, говорит: "Чего спишь, пойдём со мной, я соскучилась, как давно мы не виделись". Я встаю и иду за ней. Наташа идёт впереди, оглядывается, улыбается и манит меня рукой. Вот мы прошли деревню, перешли через железнодорожные пути, впереди завиднелось сельское кладбище. Я останавливаюсь, говорю:
- Наташ, зачем нам на кладбище, там страшно, я не пойду!
- Не бойся, так надо, - отвечает она.
И вот мы уже пробираемся к самому старому участку кладбища, там и не хоронят уже. Заброшенные могилы, покосившиеся кресты, разваленные оградки, растительность отвоёвывает свою территорию. Вдруг, Наташа останавливается у ствола огромного, упавшего дерева и говорит: "Смотри!". Я вглядываюсь и вижу под ветвями скрюченное тело, в голубой кофточке, которая была на Наташе, когда она пропала. Оглядываюсь, а вокруг - никого, только вороньё кричит, как будто вспугнул их кто-то...
Проснулась я утром, глаза открыла, сердце колотится, сон в голове крутится, и такой он реальный, как будто и впрямь я ночью на кладбище побывала. Рассказала всё бабушке и уговорила её сходить со мной на кладбище, посмотреть то место. Не скажу, что бабуля мне поверила, но согласилась сходить, тем более праздник церковный какой-то был, дедушку надо было навестить.
Посидели мы с ней у дедушкиной могилки, и зову бабушку на старое кладбище. Еле продрались через заросли и покосившиеся ограды, подошли к рухнувшему дереву и видим знакомую голубую кофточку...
Наташу хоронили в день, когда её сверстники пошли в третий класс. А ублюдка, который изнасиловал её, задушил и спрятал тело в кладбищенской заросли, так и не нашли. Мама Наташи вскоре умерла, не смогла пережить страшную смерть единственной доченьки. Моей бабушки уже тоже нет в живых, и теперь я редко бываю в тех местах. Но когда приезжаю, обязательно иду на кладбище, стою около могилки со скромным голубым крестиком, гляжу на улыбающуюся мордашку с двумя огромными бантами, вспоминаю детство и плачу...
